Написано по реальному свидетельству очень близкого мне человека
«Ибо если устами твоими будешь исповедовать Иисуса
Господом и сердцем твоим веровать,
что Бог воскресил Его из мертвых, то спасешься»
(Библия. Послание к Римлянам 10:9).
Весна. Середина марта. Сыро и слякотно. В ботинках хлюпает. Хочется скорее прибежать домой, согреться и скинуть промокшие кеды. Впереди, на фасаде здания, маячит зеленая вывеска «Аптека». Наконец-то купим таблетки от больного зуба – и в тепло пить чай. Но Дима спокойно проходит мимо.
- Нет, сюда мы не пойдем. Здесь все просто так, без рецепта кому угодно продают. Аптекарям вообще наплевать. Зайдем в следующую, там женщины более ответственные.
- А с этой-то, что не так? – не унимаюсь я.
- Капли есть одни глазные, по рецепту врача должны отпускаться. Мы ими сначала героин разводили, когда воды не было, а потом кто-то так ими колоться придумал. Так вот нам их без всякого рецепта продавали, наркоманы толпами ходили.
Внутренне я немного съеживаюсь, забываю, что стоящий передо мной человек десять лет кололся, а четыре года по этой же причине провел в колонии. Он и его прошлое даже спустя 2 года отказываются увязываться в моей голове.
***
«Десять лет кололся. Четыре сидел». С этих слов Дима никогда не стесняется начинать рассказ о себе. Да и стесняться нечего, «дело прошлое», как он сам говорит. Жизнь то теперь совсем другая.
Рос Дима в хоть и в неполной, но счастливой интеллигентной семье, с мамой и бабушкой. Жили дружно и делиться друг с другом могли всем, ну или почти всем.
- Дима мог мне обо всем рассказать, совета спросить. Только вот о наркотиках мы никогда не говорили. Упустили это, - немного устало вздыхает Вера Ивановна, Димина мама, - а вдруг, если бы в свое время поговорили, все по-другому было бы. Хотя зачем загадывать, сейчас же все хорошо. Может, оно и к лучшему так. Тогда казалось, что наркотики там разные – нет этого ничего, далеко от нас. А все было и было рядом совсем.
Началось увлечение наркотиками, как и у многих, из-за банального спортивного интереса и друга Леньки в придачу. Леня был хорошим мальчиком – ходил в православную церковь, пел там в хоре. Вместе с ним они стали накуриваться. Мама Лени торговала на рынке, проблем с деньгами не было. Потом парни стали выносить ее товар и продавать втихую, чтобы собрать на дозу.
- Вообще то, что пишут, рассказывают о наркотиках – правда. Все с легких начинается, курят, потом этого уже мало – колются. И у меня так же было. Стандартная схема зависимости, - на листике Дима чертит прямую линию с двумя точками на концах и одной в центре. – От первого укола ты из состояния нормы переходишь в состояние «вау», потом организм постепенно привыкает, дозы нужны больше. В состояние «вау» ты больше попасть не можешь, тебе хорошо, но уже нет такой эйфории. И в первое время ты еще возвращаешься обратно в норму, а со временем в другую точку. Там очень плохо. И фактически ты колешься просто, чтобы из этого «очень плохо» прийти снова в норму, ни о каком кайфе, эйфории речи уже практически не идет.
И опять же, как и многие молодые ребята в его ситуации, Дима не понимал, что подсел. Думал, что бросить можешь в любой момент, что это вообще не проблема. Первый раз он осознал, что уже крепко втянут, когда на границе Новосибирска задержали крупную партию, и в городе не было героина. «Тогда я понял, что влип, и добрый вечер!». Но осознание собственной зависимости никак не повлияло на Димин повседневный образ жизни. Бросать уже и не хотелось и не моглось.
Родные упорно пытались помочь Диме, вылечить его своими силами. Выискивали новые препараты, методики и упражнения. Все было бес толку. Один из последних курсов предполагал продержать молодого человека на снотворном целую неделю. Но и это не помогло.
- Я уже засыпающий шел, искал деньги на дозу. Кололся и только потом, грязный, уставший засыпал где-то в подъезде, - разводит руками Дима.
Родители наркоманов знают: деньги дома нельзя оставлять на видном месте не под каким предлогом. Нельзя забывать ни кошелек, ни сумку, ни даже какую-то мелочь в карманах.
- Я выносил из дома все, что не было прибито, - рассказывает Дима. – Сначала неудобно было таскать крупные предметы, типа телевизора или микроволновки, а как прижмет, то и все равно становится. Просто выносишь. Дома ругаются, а ты не обращаешь внимания.
Дома уже не знали, что делать с Диминой зависимостью. Родные опускали руки. Стали приходить люди из непонятных мест и предлагать маме свои услуги, конечно, помощь и полное исцеление для сына. Предлагали просто связать и силой его увезти, чтобы – «подлечить», разумеется, она отказывалась наотрез.
Сегодня псевдолечебниц по Новосибирску предостаточно. Кто-то приходит в них добровольно, кого-то приводят усталые до смерти родственники. Там и выясняется, что «леча» у людей забирают документы, заставляют работать и больше не разрешают вернуться к семье.
Наркотики делали свое дело. Учеба в ВУЗе для Димы потихоньку сошла на нет, а еще немного погодя, уже на последнем курсе, пришла милиция. Новости были не утешительные. Суд приговорил Диму к пяти годам колонии за хранение наркотиков.
- Пять лет! Я когда услышал – не поверил. В 23 года кажется, что выйти через пять лет – это вообще никогда, - Дима весло смеется, – Я думал, это же мне будет 28, когда освобожусь. Старость, все – жизнь кончена. А она не кончалась, время шло. Сначала как будто со стороны за всем наблюдаешь, думаешь, что не с тобой происходит, потом привыкаешь. Но даже в тюрьме я умудрялся колоться…
Из колонии Дима вышел через четыре года, по амнистии, здоровым насколько это было возможно. О Диме явно Кто-то заботился, нескольких его сокамерников увезли с открытой формой туберкулеза, как Дима не заразился, он сам толком не понимал. Из всех рассказов о колонии мне почему-то запомнилось два. Первый – это как сделать из бритвы и металлической проволоки кипятильник, а второй – про добродушного, на первый взгляд, дедушку «божий одуванчик», охотившегося на голубей с тростью. Но несмотря на все забавные истории Дима любит повторять, что «в тюрьме нет никакой романтики, как любят показывать в кино – там просто очень плохо».
После колонии жизнь не наладилась. Дима попытался завязать самостоятельно. Целых полгода он не употреблял наркотики. Зато нашел им более доступную замену: кампания, алкоголь и девочки. Удовольствия ребята не получали, зато научились убивать время и глушить навязчивые мысли о дозе.
Однажды Дима снова сорвался, и события закружились еще стремительнее, чем до тюрьмы. Доза стала больше. Судимость. Весь круг его знакомых уже знал, что он наркоман, денег больше никто не занимал.
- У каждого в сознании есть черта, которую нельзя переступить. Например, знаешь, что нельзя красть, это плохо. Что есть нормы в обществе, на которых оно держится. А потом как-то пересиливаешь себя и эту черту переступаешь. И ничего особенного не случается, гром тебя не поражает, и мир продолжает вертеться, как вертелся. И вот для тебя обыденным становится делать то, что раньше бы никогда не стал.
***
«Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас,
Божий дар: не от дел, чтобы никто не хвалился»
(Библия. Послание к Ефесянам 2:8-9).
Выходим из аптеки, и я почему-то вспоминаю, что совсем недавно жутко разболелась. Неделю без всякой причины провалялась с температурой под сорок. Насморка нет, горло не болит, а ты лежишь бревном, все горит, голова совсем не работает, и лекарство ни одно не помогает.
- Теперь ты меня можешь отдаленно понять, - лицо Димы приобретает серьезное выражение, - при ломке такие же ощущения, только хуже. Все болит. Ничего с этим сделать нельзя. Сидишь в туалете куришь, а сам думаешь: «Когда же я сдохну?». А почему-то продолжаешь дальше жить.
Наконец, в жизни Димы настал момент, когда выхода осталось два – либо проломят голову, либо посадят в тюрьму. Оба варианта парня не привлекали. Тут-то он им вспомнил про реабилитационный центр. Нет, не чтобы подлечиться, а для того, чтобы залечь на время, спрятаться, пока шумиха не утихнет. Шуметь было из-за чего, в один прекрасный день Дима украл у своих же всего лишь 5 грамм героина, если бы его нашли, то запросто бы убили.
Про этот центр Дима узнал от друга Ярика, с которым тоже раньше кололся. Временами при встрече тот рассказывал, как пребывание в центре ему помогло и избавило от зависимости, давал визитки, предлагал съездить. Наученный знанием о других подобных заведениях, Дима к идее относился скептически, с подозрением. Слишком счастливыми люди выходили из этого центра при баптисткой церкви, слишком уж ярыми христианами. Не исключал он и перспективу промывки мозгов. Но прижало, и деваться стало просто некуда. Как-то вечером он все-таки пришел домой, собрал сумку и сообщил о своем решении маме. Она, конечно, о мотивах сына не подозревала и сильно удивилась:
- Нашел где-то адрес этого центра, сам собрался и говорит «Все мама, едем». Мы и поехали, для меня все поразительно было, - по-прежнему с волнением говорит Вера Ивановна.
Потенциальных реабилитантов собирали в одной из баптистских церквей Новосибирска, в Доме молитвы. Им разъясняли условия пребывания в центре и сроки – никаких медикаментов, лечение по вере в Бога, пробыть нужно все три месяца. Звучало очень странно, даже глупо. Затем небольшая проповедь и ночлег, а уже утром – в Каргат, собственно, в сам центр. В тот день, вспоминает Дима, в церкви проходило ночное молитвенное собрание. Пришло много людей, они собирались группами, склоняли головы, по очереди тихо разговаривали – читали молитву.
- Мне все это было странно, я просто шарахался там допоздна. Была мысль бросить все и уехать, а я остался и решил идти спать. Надеялся тогда еще, что и в центре найду, чем колоться.
На подобном эпизоде странности в жизни Димы только начались. Его привезли в центр, до населенного пункта было не так уж близко. Там его встретили бритые мужчины «криминального вида».
- У меня мысль тогда проскочила: «Вот я попал-то! Стоило так далеко тащиться, чтобы в гуще леса сдохнуть. Мог бы и ближе местечко найти», - хитро улыбается Дима.
«Криминальные лица» были приветливы, они пели песни, что-то о церкви, Боге и тому подобном. Они радовались и улыбались, очень тепло встретили Диму, пригласили его помолиться с ними и отправили отсыпаться. Молились за его исцеление, пребывание в центре и что-то еще. Дима ушел спать со стойким ощущением, что твориться что-то неладное.
Пару дней он уже провел без дозы. Вот-вот должна была начаться ломка, он это знал. Сон никак не шел, а болей все не было. Не появились они и наутро, и на следующий день, и когда-либо позже. Больше их никогда уже не было. Дима не сразу понял, что произошло. Еще неделю он просто бесцельно ходил по центру и радовался, что у него ничего не болит. Люди вокруг читали Библию, молились и нестройными фальшивыми голосами, кто во что горазд, пели песни, опять-таки что-то про Бога. Дима в этом не участвовал. «Болтал ногами на диване и думал – во дурдом вообще!», - смеется он. Но постепенно кусочки складывались в единую картину. В воскресенье их повезли в церковь, о чем была проповедь, Дима уже не помнит, но одна вещь в памяти засела.
- Я сидел на лавке в церкви, слушал, размышлял. Да еще сел как-то так интересно, что луч света из окна в чем-то отражался и прямо мне в глаза бил. Поэтому все богослужение у меня перед глазами стоял отблеск в виде креста. Так я и ерзал по лавке взад-вперед, чтобы он исчез.
Постепенно Дима тоже стал читать Евангелие, из обычной книги оно превратилось для него в смысл жизни.
- Иисус говорил, что не здоровые нуждаются во враче, а больные. Он приходил на землю ради таких, как я. Христос умер за меня на кресте, искупил мой грех. И совершил настоящее чудо – Он меня исцелил, показал, что Он реальный, живой Бог, спасающий, Своих детей.
Дима немного боялся возвращаться домой. Там его ждала жизнь, от которой он уже порядком отвык, там его ждали долги, старые «друзья» и ворох проблем. Но он приехал в Академгородок по окончанию времени в центре. Его никто не искал. Никто не звонил. За короткий срок отсутствия часть знакомых села в тюрьму, другая часть просто напросто умерла. Старые связи были порваны. Нужно было как-то начинать строить новую жизнь, первым делом он нашел церковь и познакомился с людьми, жизнь которых Бог тоже изменил в свое время.
Находятся те, кто называют Димино преображение фарсом, временным явлением или «эффектом Плацебо», обычным самовнушением.
- Эти люди просто не знают, что такое ломка у наркомана! Нельзя убедить себя, что ничего не болит и все прекрасно, когда тебя ломает и наизнанку выворачивает, в такие моменты умереть хотелось и все! – с жаром произносит Дима. – Да и не ждал я ничего от центра, просто пережидал, а Господь все сам сделал, мне оставалось только поверить.
А дальше все пошло хорошо, как в кино с хэппи-эндом. Дима стал активным членом церкви, он много общается с людьми и не стесняется делиться своим свидетельством – открыто говорить, как Господь изменил его жизнь. Он женился и нашел работу. И судя по его сияющим глазам, очень счастлив.
Не все подобные истории заканчиваются хорошо. Кто-то попадает в самое настоящее рабство, следуя объявлению «Свобода от всех зависимостей», кто-то заменяет наркотики медицинскими препаратами или алкоголем, кто-то все-таки добирается до центра, но не выдерживает и уезжает назад к старой-доброй жизни на игле, а кто-то испытывает на себе исцеление, но упорно отказывается верить в Создателя чуда. Бог милует, но не дает бесконечное количество шансов покаяться и отбросить всю грязь, успевшую накопиться за целую жизнь. «Главное, не надеться на собственные силы, - делится Дима, - Бог силен все изменить, нужно дать Ему возможность».
***
Мы идем в церковь по узкой тропинке мимо деревянных бараков, скамеек и двухэтажных домиков. И я знаю, что у Димы есть десяток историй связанных с этими местами, более или менее грустных или тяжелых. И слушаю я их, не потому что мне доставляет удовольствие представлять грязных, с прогнившими руками и ногами парней и девушек, валяющихся в подворотне, временно «счастливых» от укола, живущих от дозы до дозы. Я слушаю эти рассказы, потому что за звонким голосом Димы и его красочными описаниями, я могу смотреть на него, и улыбаясь, вспоминать, что рядом со мной идет настоящее чудо, совершенное Богом. Не горящий куст, конечно, или манна с неба, а современное Божье чудо, которое многие, к сожалению, из-за своего неверия и черствости так и не разглядят.
