В состоянии алкогольной беседы

Есть вещи, которые находятся за пределами людского понимания, например, почему Земля вертится именно с той скоростью, почему наступает старость, почему небо голубое, почему кошки мяукают, а не гавкают и т.п. Для меня это вопрос, почему люди считают алкоголь привлекательным.

Ранее утро. Поезд Белгород-Воронеж. Подниматься и выезжать от бабушки из Большетроицкого пришлось в пять утра. Поэтому муж дремлет, подложив сумку под голову. На столе стоит пакет с гостинцами и издает приятный запах домашней еды. Заснуть мне не удается, и я беру в руки книгу «The Book Thief» («Книжный вор»), которую планировала закончить во время всех летних путешествий. Я успеваю прочесть не больше пяти страниц, когда возвращаются двое наших соседей. 

Мужчины от 35 до 40 лет. Один – крепкий, невысокий и в камуфляжной форме, другой – худощавый и с вытянутым лицом. От них едко пахнет алкоголем и табачным дымом. Я вжимаюсь в сидение, обитое красным дерматином, и закрываюсь книгой настолько, насколько позволяет ее размер, в надежде, что меня не заметят и не вовлекут в беседу. «Пожалуйста,  пожалуйста, пожалуйста…».

- Девушка, а что вы читаете? – Растягивая слова, произносит худощавый сосед, присаживаясь рядом. – «Зе бук сиф», - он ломано читает название моей книги, - о чем она?

Я мысленно прокручиваю в голове содержание, в попытке пересказать его так, чтобы общение с подвыпившим мужчиной прекратилось.

- Про девушку сироту в Германии во время расцвета нацизма.

- Про Вторую Мировую?! – Радостно восклицает мужчина и расплывается в улыбке. – Так это же моя любимая тема! Я столько всего изучал по ней, на раскопки ездил, мы искали орудия и тела пропавших без вести солдат.

Беседа началась. Мне ее было уже не остановить. Я вежливо улыбнулась в ответ и отложила книгу на стол.

Не подумайте, обычно я очень люблю общаться с людьми. У каждого из них есть уникальная история, ценная, достойная мемуаров. Но только не с пьяными. Я действительно не переношу пьяных. Не буду вдаваться в подробности, но я все детство и отрочество ощущала разрушительное влияние алкоголя на своей семье. Мне хватило этих долгих двадцати лет, чтобы выработать к алкоголю стойкое отвращение.

Вернемся в поезд.

Мой новый светловолосый знакомый Евгений принимается пространно размышлять о памятниках неизвестным солдатам, о военных действиях и братских могилах. Его друг снова молча уходит курить. Из речи Евгения я делаю вывод, что он служил и был в какой-то горячей точке. С товарищем они ехали в Таганрог на кладбище к павшим сослуживцам.

- Я пью, потому что государство так себя ведет с людьми! Оно не оставляет мне выбора! Мне приходится пить!

Мысленно я не оставляю попыток разбудить мужа, чтобы он меня спас. Безрезультатно.

- Силы и здоровье гробишь, а государству плевать! У меня сын инвалид, разве прокормишь его на пособие? Вылечишь? Что остается делать?!

- Пить или не пить – ваш личный выбор, не нужно сваливать вину на других. Государство вас не принуждает. – Мне надоедают жалобы, и я решаюсь вмешаться в нашу одностороннюю беседу.

- Да ты представляешь, какого жить после войны?...

- Вообще-то да, - Евгений удивленно моргает, - у меня отец афганец и чернобылец. Я представляю, какого это жить с военным.

- Тогда ты понимаешь, как тут не пить?

- Не понимаю, отказываюсь понимать. Если государство портит жизнь вам, то вы выпивкой портите жизнь своей семье, которой дорожите. Я знаю, о чем говорю, испытала на себе. - Возможно, мои слова звучат резче, чем хотелось, потому что Евгений умолкает, а затем испытующе смотрит на меня и задает вопрос.

- Вам разве не страшно, как у нас в стране все обернется?

- Если честно, то нет. Я просто верю, что есть Бог, у Которого все под контролем. И Он выше президента. Богу я доверяю. А вы в Бога верите?

- Конечно! Вот поеду к сослуживцам на кладбище, пойду поставлю за них свечку в храме, помолюсь… Может, услышит, Ему до нас все равно нет дела!

- Я верю, что слышит. В Библии написано, что главное – это искренни и с верой к Нему обратится.

- Да, ну, эту Библию! Ее всю люди писали! Книга хорошая, но верить ей не надо. Я знаю, о чем говорю, я столько книг прочел! Три стеллажа было в доме до потолка, все забиты книгами. Я их все прочел. Теперь уже 10 лет не могу читать ничего. Жена меня умным зовет, сама то она всего пару полок читала... Я у жены самый лучший. Теща считает меня золотым…

Я прерываю начавшееся размышление о качествах его тещи:

- А почему нельзя Библии верить?

- У меня отец эту Библии всю вдоль и поперек изучил и столько ошибок и противоречий нашел! Я сам ее ни один раз целиком читал и тоже одни нестыковки и противоречия находил.

- Например?

- Сейчас я уже и не вспомню.

- Если их много, если Библия вся из них состоит, назовите хоть одну, и может вы меня переубедите на вашу сторону перейти.

Евгений глубоко задумывается и упирается взглядом в пустое пространство. Просыпается муж и присоединяется к разговору. Мы говорим о том, как Бог реально меняет реальных людей, о Евангелии и Христе, об истории и израильском народе. Евгений так и не вспомнил ни одного противоречия. Ему не пришлась по душе категоричность Христа. Выслушав свидетельство мужа, он удивленно открыл рот, пожал мужу руку и еще долго проверял его, пытаясь подловить и уличить в обмане.

Вернулся крепкий и невысокий друг, уже без камуфляжной куртки с большим серебряным крестом на груди. Он еще минут пятнадцать ухмыляясь наблюдал за нашей беседой, а затем достал из рюкзака шесть банок пива. Внимание Евгения тут же переметнулось с книжных изысков к алюминиевой таре. Сослуживцы выпили и залезли на свои места. К мерному постукиванию поезда добавился храп и поскрипывание коек.

Есть вещи, которые не укладываются в моей голове.